На моей памяти Хаген ни разу ещё не ошибся, оцениваячеловека. Так было с Блудом, так вышло и нынче. Некрас поставил ногу на сходню:

– Мстивой, сын Стойгнева из Неты… Возьми меня с собой впоход, я тебе пригожусь. Я умею сражаться.

Тогда я попробовала внять совету наставника и присмотреласьвнимательнее, и мне действительно показалось, что Хаген был прав: он оченьхотел к нам и боялся, вдруг не возьмут, но, гордый, прятал это старательно.Вождь поглядел на него, как глядел до сих пор лишь на меня – безо всякоговыражения:

– А я думал, ты только с девками в тёмном лесу умеешьсражаться.

– Да и не с любыми, – засмеялся подле негоСлавомир. Это он говорил обо мне. Он не знал, что у нас с Некрасом лишь мало недошло до кулаков, и ведь именно о Славомире я тогда думала, желая увидеть егорядом с собой, заступу, заслон против троих подобных Некрасов… Я покосилась:брату вождя было весело и не терпелось увидеть, как расходится след за острой кормойкорабля. Обычно он возглавлял воинов на другом корабле. Стал бы оннапрашиваться с воеводой, если бы меня не было здесь?

У Некраса вздулась на лбу толстая жила.

– Ты всегда можешь проверить, умею ли я держать в рукахмеч…

– А почему не проверить, – ответил варяг. –Погоди немного, вернусь… – Я различила ленивую, насмешливую угрозу иподумала, что он умел быть остёр на язык с кем угодно, кроме меня, наши с нимнечастые речи ему ой тяжко давались. Славомир как будто внял мне и довершилсовсем ядовито: – Если только ты, Некрас, впрямь дождёшься, не убежишь!

Разом смех и вызов на поединок, вызов нешуточный, и сходниубраны на корабль, и неизвестно, чего хорошего ждать. Лицо Некраса окаменело отярости.

– Ты трус. Ты боишься меня.

Наверняка он хотел, чтобы оскорблённый варяг тотчас вымахнулчерез борт. Расшибившись о воеводу, надеялся ли одолеть лучшего кметя?..Славомир лишь усмехнулся:

– Ага, боюсь. Так боюсь, что скоро вырежу твою личинуиз дерева и стану смотреть, чтобы брюхо расслабило, когда запрёт.

Весь корабль и все провожавшие нас покатились со смеху, отседых воинов до мальчишек. Велета, стоявшая близко, прикрыла зардевшееся лицорукавом. Что сотворит Некрас? Попробует кинуться? Попробует гордо уйти?Мгновение он помедлил… и сам засмеялся.

Я его, раскрасивого, оттолкнула, вождь его, сильного, чутьне убил кулаком, Славомир его, гордого, при всех осмеял. Вот когда я воистинупоняла, что старый сакс не ошибся, Некрас впрямь ничего так не хотел, как бытьс нами, среди нас. Вот так: сперва сам отказывался, а теперь лез, куда его непускали.

Я всё-таки нашла удобное положение и задремала на палубныхдосках, спрятав голову под войлочный плащ, не пропускавший стылого ветра.Некоторое время я ещё слышала журчание и тяжёлые шлепки волн, доносимые дослуха гулким деревом корабля. Потом заснула совсем и увидела сон. Когда нетудоброго покоя в душе, когда ждёшь чего-то тревожного и вдобавок не устал телом,чтобы как следует провалиться, – бывает, приходят странные сны.

Наверное, поединок, обещанный Славомиром Некрасу, ужепереплёлся во мне с тем, который безжалостный воевода наверняка мне учинит напервой же стоянке. Или это мой Бог решил прийти мне на помощь? Близилосьчто-то, о чём он уже знал, а я – ещё нет?.. Во сне я отчаянно, насмертьратилась с кем-то молчаливым. Вернее сказать, не на жизнь дралась одна я, онлишь держал оборону, не позволял коснуться себя и не отвечал, уходил от ударови пятился, пятился в непроглядную снежную темноту, и я наседала что было духу, давясьслезами от ярости и бессилия, от невозможности заставить его как следуетсхватиться со мной и одновременно леденея от ужаса перед темнотой, в которуюсама его загоняла…

Это снова был Тот, кого я всегда жду, хотя таким я ни разуещё его не видала. Я смутно чувствовала покачивание корабля и пыталась,цепляясь за ускользающий сон, увидеть лицо, и, как всегда, не могла – мешалстремительный, пламеневший искрами меч, и брезжило что-то очень знакомое,вот-вот пойму – и тьма поднималась подобно тяжёлой чёрной позёмке, пощиколотку, по пояс, скрывая, гася золотое вешнее солнце…

– Дым там на берегу, – сказал надо мной Блуд. Явздрогнула, окончательно просыпаясь, и вместе с надёжным ощущением тепла пришлоуспокоение. Всё было не наяву. Пока ещё не наяву. Мало хорошего пообещал мнемой сон, но теперь я была предупреждена. Значит, можно будет поспорить, когдаему настанет время сбываться. Мне не хотелось думать, что так рассуждали всевидевшие вещие сны.

Между тем с берега в самом деле поднимался дым. Северный ветершвырял его оземь, стелил по вершинам леса, но Блуд разглядел. Ему необязательнобыло грести лучше других, его рысьи глаза сами по себе недёшево стоили. Онпервым заметил, что дым родился не от лесного пожара: кто-то метал его в небонарочно затем, чтобы другие увидели.

– Не нас ли зовут, – проворчал воевода и оглянулсяна брата, сидевшего у руля. Славомир кивнул ему, отдал команду и переложилруль. Потом посмотрел на меня, улыбнулся и подмигнул.

Дым прекратился сразу, как только мы повернули к берегу.Несколько позже из-за мыска явила себя и побежала встречь нам вёрткая лодка. Явидела, как бросали её неровные волны, встававшие над бортами. Две спиныслаженно разгибались внутри. Ветер срывал белые гребни, метал дерзким в лицо.

– Куда вылезли! – проворчал Славомир. –Потонуть захотели!

Он умело и плавно подвёл тяжёлый корабль, заслоняя лодку отволн. Длинное весло протянулось к ней, как рука. Сообразительные молодцыухватили мокрую лопасть и скоро уже стояли на палубе – оба весины, с обоихтекло, прилизанные вихры потемнели на удалых головах. Они были здесь не чужими.Они узнали Мстивоя Ломаного, разом совлекли шапки и поклонились ему. Вождьобратился к старшему по-словенски:

– С чем пожаловал, чадо?

Молодой весин, волнуясь, растягивал чужие слова:

– Сегодня после рассвета мы видели лодью, шедшую кполночи… Длинную, вроде твоей, а парус был полосатый.

– Видишь, брат, какой я удачливый! – крикнул скормы Славомир.

Вождь промолчал, но взгляд сделался пристальным. Весинповедал очень подробно, откуда выник корабль, в какую сторону скрылся и что зазначок был поднят на мачте. Внимательно выслушав, вождь расстегнул блестящуюпряжку и скинул хороший кожаный плащ:

– Держи.

У охотника засияли глаза: всем подаркам подарок, плащ с плечпрославленного вождя! Такой плащ заткан удачей, не надо и серебра. Обрадованныймалый не посмел сразу надеть его, свернул бережно, спрятал мокрый у тела.

– Приезжай в Нета-дун, – сказал воевода. –Возьму что, поделюсь.

Мне показалось, ветер сразу усилился, когда мы повернули насевер. Я понадеялась: а вдруг не догоним чужой лодьи…